У меня был прекрасный участковый врач! Нет, просто прекрасный – совершенно бесплатный, такой вот из задрипанной районной поликлиники – маленький такой, гундосый слегка, с усиками. И медсестра – огромная такая, с короткими кудряшками – но до-о-о-о-обрая. А больше всего потрясало то, что они меня все время называли по имени – я пришла, а они уже карточку нашли, про мои жалобы расспрашивают. Так вот жалоб у меня не было аж до самого последнего прихода – я им свой живот показываю, а он... мамочки, как звездное небо… весь в аллергических цявках. Ну и рожать мне 10-го июля вот положено. Я так расстроилась из-за цявок, что 10 июля не родила. Вот так промаялась весь день, ходили мы с мужем, смотрели друг на друга и не родили. И на следующий день тоже не родили. И потом позвонил Вадим Борисович, узнать как там дела, а я сказала, что передумала, что тут еще нужно книжки перетащить и вообще… ну его, потом как-нибудь, в другой раз… успеется еще.

12 июля мы закончили приводить в порядок квартиру, осталось только окна помыть. Этим я и занялась, находясь в блаженном состоянии умиротворения, гармонии и тихой радости. Потом мы предались любви (и все мои чакры, меридианы, мышцы и полушария затеплились чем-то сладким), потом я сходила в поликлинику за Сашкиной флюорографией, потом стала мыть окна. На последнем окне мне вдруг стало больновато. Нет, не больно, а именно больновато – эта сладкая истома, такая, знаете, бабская почти, елейная такая, тяжелая, приятная – ее как-то стало через чур много. Я потом продолжила мыть окно. И это вот чувство… мне казалось, что весь низ моего тела и внутренняя поверхность бедер начинает светиться. Вот и все. Это не мешало мне продолжить мытье окна. Как потом выяснилось, я стояла на табуретке, мыла окно, болтала с Сашей и вовсю рожала. Когда какой-то странный адреналиновый дискомфорт повторился (мне было как-то тревожно, и одновременно радостно, и было много-много сил) я легла возле Саши, уткнулась в него, потом пошла за книжкой с таблицей «как отличить ложные схватки от истинных» у меня получилось, что все ложное. Тогда я пошла мыть пол на кухне, но по дороге у меня отошли воды. В коридоре что-то во мне чпокнуло, будто внизу живота открылась мягкая теплая крышечка и на полу образовалась прозрачная лужица.

Саша был бледен и встревожен. А я сказала: «Видишь, это у меня отошли воды, значит, я рожаю».

Потом мне очень вдруг захотелось в туалет, экскьюз муа, по крупному. И вот, находясь там, я позвонила Вадиму Борисовичу и сказала его жене (тоже гинекологу), что у меня отошли воды. Она сказала не рисковать ехать самим и вызывать скорую.

Знаете, а ведь Саша нервничал… :-)

Значит, скорая приехала в половину двенадцатого. Мне было по-прежнему не больно. То есть, нет, вы понимаете, мне было НЕ БОЛЬНО. Было ощущение полноты, раскатистости, сияния, я знала, что вот-вот рожу… но больно НЕ БЫЛО. Врач был высокий, бородатый, крупный такой. Увидав меня в обтягивающем сарафане и полотенцем между ног, он спросил, доедем ли до 5-го (а нам, как никак с Лесного через весь город ехать придется). Я сказала, что постараюсь дотерпеть. В лифте грозно спросил, чего так долго тянула, если дата родов была на 10-е. Я все время шутила, смеялась, гримасничала и извивалась. Сказала, что «ой, доктор, думала, если в срок не родила – значит все, фу-у-у-ух… пронесло». В скорой еще ехал сонный медбрат и сонная бабуля. Я болтала всю дорогу и очень мешала им спать. Следом за нами ехали Сашки (сын спал на заднем сидении). Стоит заметить, что старая «Газель», в которой мы ехали, отнюдь не спешила, и будто специально не пропускала ни одной я мы от чего я, сидящая на твердой скамейке без спинки сильно подскакивал, что, в свою очередь усилило в несколько раз происходящие во мне природные процессы и, когда мы, наконец, приехали на Соломенку, мне очень-очень-очень хотелось родить. Вот можно хотеть в туалет – это и неприятно и больно чуть-чуть, так вот мне просто очень хотелось родить. И если в первом случае нужно просто найти унитаз, то предметом моих самых отчаянных возжеланий было такое вот специальное родильное место.

В приемном отделении меня было стали расспрашивать «когда начала вести половую жизнь» но, по Сашиным словам, бородатый доктор довольно грубо шикнул на принимавшую меня бабулю, что-то вроде «сейчас сама ловить будешь» и меня быстренько переодели в более-менее нормальную ночную рубашечку, послушали детское сердечко (та же кушетка.. тот же аппарат…) потом возникла пауза, во время которой я дала ясно знать, что «Я испытываю сильное давление на задний проход!!!!» (знаем-знаем мы вас, с вами, докторами, только вашим я зыком разговаривать можно) бородатый врач смеялся уже открыто. А мне никто не верил. Была глухая ночь, Вадим Борисович почему-то до сих пор не пришел… прибежал какой-то другой врач, явно какой-то «левый» из другого отделения, и одет он был как-то странно.

Посмотрев меня, он отчего-то сильно заволновался и спросил, чего я это я тянула. Я огрызнулась, что это они тянут. «Значит так, не тужься! Понятно? НЕ ТУЖЬСЯ!» запричитал он и убежал, из коридора, уже крикнув, что я ведь не хочу рожать тут, в смотровой на первом этаже. Мне, знаете ли, было как-то все равно.

Потом события развивались стремительно. Ко мне прибежали две тетки – крепкие такие, сбитые, и, схватив ПОД РУКИ, потащили по коридору, рявкнув на тех, что остались в приемной что «раскрытие полное». Я чувствовала себя ведомым в карцер интеллигентом, и была совершенно вменяема и задумчиво-покорна. Более того, вы не поверите, но мне не было больно. Мне просто очень-очень очень хотелось тужиться! Мы мчались по больничным коридорам и возле лифта я вдруг поняла, что природа сильнее меня, и, отогнав теток села на корточки. Мне было не больно. Я просто сказала «Сейчас, я вот так вот на секундочку!» На секундочку не дали, стали волочь дальше – уже не на лифт, а куда-то вбок, (а ведь роздал сейчас на третьем) но вдруг я увидела табличку, желанней которой не было ничего на свете «ПОЛОГОВИЙ ЗАЛ» (видать, резервный какой-то) И туда, по-хамски оттолкнув теток я и рванула, САМА помогла постелить на кресло («так, ну на какое мне? На это или на то? Давайте на это!») зеленую одноразовую пеленку, сама залезла, потом началась ПОТУГА… оо-о-о… так бывает когда веничком в баньке! Эх-х—х хорошшшо –то кааааак! Потом была пауза. Я спросила «ну что, лезет?» Тетки были в ауте. Потом прибежал врач. И я, изогнувшись, чтоб было видно, кто пришел, радостно завопила: «О!!! А я вас знаю! Вы мне моего малого предсказали на УЗИ в 2001!» Врач (его фамилия Брежнев) посмотрел на меня с характерной для медиков смесью любопытства и восхищения, и спросил, когда начались боли, и чего я тянула с поездкой в роддом. Тут же возникли мои недозаполненные в приемной документы. Я сказала, что болями их назвать нельзя, потому что я мыла во время них окно. Потом я посерьезнела, сказала «Внимание! Идет!» и началась вторая потуга, во время которой мои руки, идиллически сложенные под головой ненавязчиво переместили на специальные держатели на кресле. Потом было один раз больно, я завопила – но не от боли, а от азарта, как на родео, такое залихватское «Йиии-хаа-а-а!!!» Ну и что-то у меня родилось. Я сразу потребовала, что бы мне ее дали. Врачи были в каком-то ступоре. Потому что я не затыкалась ни на минуту. Я командовала, шутила, завязывала себе бахилы (!) и было неясно, то ли у меня бред и горячка, либо такое бывает. Потом меня полезли смотреть и я, занятая требованиями ребенка услышала слово «фантастика».

Потом мне, наконец, дали Катю. Она была… это была моя Катя, она самая, которую я в любовном бреду совершено искренне попросила у Господа Бога 9 месяцев назад.

Потом Катю унесли, а мне предстояло долгих 2 часа провести на кушетке в родзале с грелкой с льдом на животе. Понимаете, я ведь просто попросила у них «почитать журнальчик, что ли.. или книжку какую…». Ничего не дали. Посмотрели на меня как на ископаемое.. и не дали… А мне все время хотелось ущипнуть себя и проверить – вдруг это все мне приснилось, и впереди меня ждут настоящие сложные и болезненные роды.

Единственный минус – это то, что не удалось нам родить вместе с папой…

А Вадим Борисович пришел уже утром – я как раз висела на подоконнике, оттопырив задницу, болтая с Сашкой и вдруг слышу: «О, судя по позе, это Ольга!». Я лихо соскочила и полезла обниматься. А ведь после родов прошло тогда 6 часов!!!

А говорят, про меня там еще дня три судачили…типа вот была у них одна такая... как там... «ракета».

Вот так-то.

Да, и немного статистики: скорая приехала за мной 23:30, мы были в роддоме около полуночи и в 00:15 родилась Катя.

Панасьева Ольга