Психотерапия наркотической зависимости по сравнению с другими психиатрическими дисциплинами, которые также находятся в компетенции психотерапевта, имеет свою особую специфику.

Прежде всего, с учётом абстинентного синдрома, развивающегося при прекращении приёма наркотика, и преобладания соматических симптомов в начальной фазе лечения, терапия основывается на приёме лекарственных препаратов и имеет своей целью ликвидацию соматических осложнений. На этом этапе также делаются попытки завоевать доверие пациента. С этой целью принимаются во внимание регрессивные формы поведения больного, а врач играет роль человека, имеющего добрые намерения, но по характеру – авторитетного, наподобие одного из родителей, оказывающего поддержку, но не карающего.

Норман Камерон так определяет роль врача в терапии поддержки: по-матерински добрый образ, заботливый, вселяющий надежду, придающий больному сил путём создания атмосферы тепла, сочувствия и уверенности. В течение всего процесса лечения врач является союзником ослабленного «Я» пациента. С точки зрения психоанализа, в такой ситуации врач может выступить в роли отца. Некоторые авторы не настаивают на обязательности роли отца или матери, хотя в этом вопросе являются допустимыми различные варианты. По их мнению, психотерапия является встречей двух людей, исключительной самой по себе и определяемой ролью обоих актёров.

В первой фазе лечения внимание пациента, в основном, обращено на многочисленные соматические симптомы, поэтому терапевту пока не стоит пытаться установить с больным тесный психологический контакт. В клинической картине могут преобладать страх, беспокойство, слабые изменения состояния сознания, нарушение восприятия и осмысления событий, напоминающие психотические состояния, что также затрудняет начало классического психотерапевтического процесса.

Когда проявления абстинентного синдрома исчезают, постепенно наступает улучшение физического и психического состояния, и на первый план выходят психологические проблемы личности. В самом начале – это состояние «Великой Пустоты». Пациент, у которого отобрали наркотики, не чувствует ничего, кроме пустоты, потому что вместе с наркотиком он лишился привычного образа жизни и многих действий, заполнявших прежде всего его время.

С другой стороны, он всё ещё не имеет ясного представления, что он должен делать в новой ситуации. Поэтому наркоман часто задаёт вопрос– «А что же дальше? Я согласен, что больше так не могло продолжаться и что наркотик в конце концов бы меня уничтожил, но что вы мне можете предложить взамен?», и в этот момент начинается самая деликатная часть психотерапевтического процесса.

Теперь врач встаёт лицом к лицу с двумя аспектами личности пациента – личности, предшествовавшей наркомании, и личности, вторично изменённой в результате злоупотребления наркотиками. Психотерапевт должен решить, которая из этих личностей находится в большей опасности. Особое значение имеют обстоятельства, связанные с наиболее ранним периодом развития пациента, а также с более поздним процессом индивидуализации вплоть до начала болезни.

Не следует недооценивать значение семейной атмосферы и влияния родителей на развитие личности. В семьях, в которых выросли наркоманы, как правило, отношения между родителями были холодными и напряжёнными, часто это были разбитые семьи. Нередко дети родителей, ищущих утешение в алкоголе или решающих жизненные проблемы, глотая всевозможные успокаивающие таблетки, с малых лет знают как «бороться» со стрессом и неуверенностью.

Известно, что между молодым наркоманом и его родителями существует психологический барьер, выражением которого является невозможность найти общий, язык Родители наркоманов, не соглашаясь с позицией своих детей, в большинстве случаев поступают по одному из двух сценариев: пробуют навязать им свою волю, не допуская возможности полемики, равноправного диалога, или же просто умывают руки, предоставляя детям идти своей дорогой. Позже, когда дети ещё больше выходят из-под их контроля, эти родители чувствуют бессилие и фрустрацию.

Такая позиция родителей может инициировать возникновение чувства вины, направленного на своих детей и молодёжь вообще. В то время как молодые люди, противопоставляя себя авторитету, начинают оказывать активное или пассивное сопротивление. Наркотик, обладающий притягательностью запретного плода, для определённой части молодых людей вполне может стать весьма подходящим средством проявления бунта. Кроме того, наркотик помогает молодому человеку осознать границы того, что он способен совершить и пережить в новом для себя свете.

Со всех точек зрения, наркоман является весьма специфическим пациентом. Он прекрасно осведомлён о фармакологическом действии различных наркотиков и других психоактивных веществ и о проблемах наркомании в самых разных её проявлениях. Поэтому он ожидает от врача, что тот знает все эти проблемы хотя бы в такой же степени. Это означает, что врач, лечащий наркоманов, должен пройти специальную переподготовку в области наркологии, тем более, что на возможность установления тесного психологического контакта с пациентом влияет не только знание той среды, в которой наркоман долгое время вращался, но также и осведомлённость о символах, нравах, обычаях и о субкультуре наркоманов вообще.

От врача наркоман ожидает, прежде всего, поддержки и восприятия его как личности. Он проверяет намерения психотерапевта, желая вести диалог на равных, и замыкается или даже проявляет враждебность по отношению к врачу, если заметит, что тот пытается играть роль судьи и моралиста.

Неприятная перемена эмоционального состояния наркомана, которая может произойти в начале лечения способна привести к враждебности по отношению к психотерапевту, проявляющейся молчанием или даже прекращением лечения. Это происходит в тех случаях, когда наркоман воспринимает поведение врача как повторение поведения его родителей, особенно того, с кем он в детстве находился в конфликте. Своевременный анализ соотношения степени доверия и степени сопротивления пациента может повлиять на ход дальнейшего лечения.

Т.И. Ревяко, В.И. Петров
Наркотики и яды: психоделики и токсические вещества,
ядовитые животные и растения