8 лет назад врачи поставили Алеше Химченко диагноз «аутизм». Парень и сейчас плохо выговаривает окончания слов, не имеет чувства времени. Но он хорошо рисует, на ходу запоминает многочасовые диалоги из фильмов, в считанные секунды разбирается в любой компьютерной программе и может запросто написать любое английское слово. Хотя этому языку его никто не учил.

Украинская медицина считает аутизм неизлечимой болезнью, а пациентов – инвалидами. Родители Леши с этим однажды не согласились. Теперь уверены, что у них будет невестка и куча внуков. А сам сын непременно станет большим человеком. – 30% программистов небезызвестной компании Microsoft – ауты, – улыбается его мама Лариса. – А Сальвадор Дали так же, как Леша, никогда не говорил о себе «я» – только в третьем лице. Ребенок – это солнышко. Пространство между лучиками – это то, что ты дашь ему. Чем больше вложишь, тем шире будут лучи, то есть способности.

Оптимизмом Ларисы Алексеевны можно только восхититься. И я восхищаюсь. Ведь в Украине нет специализированных школ, специальных образовательных программ. Есть немного интернатов, где аутам позволяют превратиться в «растения», которые едят, спят и существуют. Мать Леши боролась с недугом сама. Интуитивно – учителей и спецпсихологов и сейчас можно пересчитать по пальцам, а в 1990-х их не было вовсе.
Лариса и ее муж Михаил всегда хотели много детей. Потому даже после тяжелой операции жены все равно решились на второго. При родах Лешка получил травму головы, но в целом развивался хорошо. Родители не чаяли в нем души.
На третьем году из лексикона малыша вдруг стали исчезать многие слова. Обожающий себя любимого Леша вдруг перестал реагировать на свое отражение в зеркале – не идентифицировал его с собой. И все чаще пропадал в... бельевом шкафу.
– Мы тогда его так и прозвали: «мальчик, который живет в шкафу», – так же беззаботно вспоминает Лариса. При этих словах меня немного коробит. Но не воспринимай Лариса ситуацию так легко, у Лешки бы мало что получилось.
– Когда шли гулять, Леша всегда вызывал лифт первым, на выходе останавливался на одной и той же ступеньке и какое-то время стоял. Любая попытка поторопить его или вызвать лифт самой заканчивалась тем, что сын надолго замыкался в себе. Тогда я просто позволяла ему совершать этот ритуал. Лишь через годы Лариса узнала, что такой подход к аутам применяют психологи. Она забросила работу химика, выдумывала для ребенка математику в картинках, грамматику в схемах. У всех аутов особая логика и пространственное мышление. Но об этом она узнала лишь потом – а тогда каким-то родительским чутьем развивала малыша с помощью собственных программ.

Папа тоже воспринимал ситуацию адекватно. И часто повторял: «Ну и что? Он просто концентрированная копия меня. Я тоже замкнут, не люблю новые знакомства, люблю копаться в себе». Старший брат каждый день гоняет его на стадион, делает с ним зарядку и общается, как с обычным человеком.

– Когда Леше было около 4 лет, я устроила стирку. Засыпала в машину порошок, положила белье и ушла в комнату. Что-то тихо, и тут я понимаю – машину-то включить забыла. Подхожу к ванной, а Лешка навстречу. Я туда – машина включена, и даже режим стирки выставлен совершенно правильно. А как-то тогда же лепила пельмени. Отлучилась из кухни на телефонный звонок. Возвращаюсь – он уже сидит с тарелкой горячих пельменей! Сам нашел кастрюлю, зажег плиту, сам сварил.

Сейчас Леша серьезно увлекся рисованием. Живописью назвать это рано: линиям не хватает реальности, деталям – многогранности, но подбор тонов сделан профессионально. Специалисты, которые видели его 5 лет назад, просто не верят, что это один и тот же ребенок.

Напоследок решаюсь задать родителям вопрос о будущей личной жизни мальчика.

– Ой, да жена будет точно. Вы бы видели, как он строит глазки. Особенно блондинкам. Маме одной нашей ученицы, как увидит, то кофе предлагает, то конфетку. И он такой нежный и привязчивый. Женщины это оценят.

До этого момента я так и не решалась заговорить с мальчиком. Он со мной тоже.
– Ты нарисуешь меня?
– Медведь любит мед, – каким-то шифром ответил Леша.

Я осторожно подала ему лист бумаги и фломастеры. Леша вдруг пристально посмотрел мне в глаза. Всего лишь миг, но... Те, кто знают, что ауты априори не смотрят в упор, потому как совершенно асоциальны, поймут, почему я так акцентирую внимание на взгляде мальчика. Леша стал рисовать, а, закончив, без просьбы протянул мне рисунок. Я улыбнулась, он – тоже. Талант Ларисы-мамы, Ларисы-педагога, ее вера в то, что все будет хорошо, сделали невозможное. Ведь ауты не реагируют даже на близких – настолько они «вещь в себе». Но я сама видела, как на мамину просьбу закончить задание по грамматике Леша вдруг чмокнул ее в нос.

– Любая нестандартность считается ненормальностью. А я считаю, что, если к ней что-то добавить, вырастет Эйнштейн.
Гениальный физик тут – не для красного словца. Он обладал одной из форм аутичности – гипервозбудимостью.

«Это не болезнь, это особенность»

Практикующий психолог уверена, что аутизм победить можно. Хотя многие коллеги с ней не согласятся.

Психолог Светлана Товстуха:
– Аутисты просто живут в своем мире. «Не наш» – это не значит «плохо». Наш мир – это когда нам прививают стереотипы: туда не ходи, это хорошо, это плохо, так нельзя. Эти дети изначально рождаются с какими-то своими стереотипами. Только нам не совсем понятными. Например, аутик ни за что не начнет урок без какого-то своего ритуала. Какого – это уже талант родителя и психолога его разгадать. Скажем, один из моих подопечных (Светлана целенаправленно избегает колючей формулировки «пациент», поскольку не считает ребят больными и верит в них. – Авт.) идет на контакт, только когда я расскажу ему сказку.

– Отчего рождаются такие детки?
– Однозначно никто не определил. Хотя со дня открытия аутизма прошло почти 100 лет. Появляются все новые и новые теории. Но на практике они объясняют далеко не все случаи. К примеру, одна из них – мама не хотела ребенка. Но из 15 наших учеников все 15 были детьми долгожданными и желанными. Кстати, если отлучать ребенка от матери в младенчестве, скажем, бежать на работу, бросать на нянек, аутизм может также развиться. Специалисты больше склонны к тому, что дело – в генетической предрасположенности.

– В каких случаях родитель должен заподозрить неладное?
– Если малыш общается только с мамой-папой, эмоций почти не проявляет или наоборот – агрессивен с окружающими или с собой, часами может играть сам, не штурмует родителя привычными для его «почемучного» возраста вопросами, не смотрит в глаза, не отвечает на улыбку, «не слышит» ваших замечаний.

– Что можете посоветовать в качестве первой помощи при общении с таким малышом?
– Если форма неадекватности не слишком запущенная, стоит попробовать его ввести в детский коллектив. Это поможет не потерять социальную ниточку. В сложных – немедленно к специалисту. В обоих случаях общаться с детками стоит без властности, без «давай все и сейчас». Залез под стол – залезьте и вы, и начинайте сами с собой играть в развивающую игру в мячик. Малыш обязательно откроется и станет интересоваться игрой. Не хочет повторять за вами «рыба», не вдалбливайте. Лешина мама, к примеру, не один день, готовя рыбу, повторяла сама себе: «Я жарю рыбу», «Какая вкусная рыба». Леша в это время возился с игрушками и никак не реагировал. А потом однажды пришел и сам ткнул пальцем: «Рыбка».

Глава правления благотворительной организации «Школа Сходинки» Наталья Андреева:
– Ни одна из школ для детей с особыми потребностями не учитывает на самом деле особенности аутистов. Зрение и слух у них сохранны, речь хоть нарушена, но интеллект в некоторых аспектах порой перехлестывает уровень обычных детей. У нас есть семилетний мальчик, который проделывает любые арифметические действия с числами в пределах сотни не за секунды, а за доли секунд. Другое дело, что речь, интеллект, моторика формируются у них необычно – не равномерно. Потому и учебную программу они осваивают неравномерно. Но так как у нас нет стандартов оценивания знаний аутичных деток, то многих из них признают необучаемыми. И автоматически лишают их возможности получить среднее образование. Не говоря уже о вузе. Но я прошу мам-пап: не опускайте руки, ищите специальные центры. Их мало, но они есть.

Школа Сходинки
ул. Заболотного, 146,
тел. 332–96–16

Наталия ИОНЫЧЕВА / 01.12.2006
Газета по-киевски, 1 декабря 2006