Что же ожидает новоиспеченную маму в стенах родного дома? Особенно, если реальных помощников нет, а телефонных советчиков — хоть отбавляй? Как овладеть искусством восстанавливать внутренний баланс?

Большинство книг и умных советов по поводу того, что делать маме после возвращения из роддома, касаются в основном ухода за малышом. Но сноровка в кормлении, одевании, купании, гигиенических процедурах приобретается довольно быстро. Чего не скажешь о «больной головушке», которая порой доставляет гораздо больше хлопот, чем все вышеперечисленные процедуры вместе взятые. Традиционно все мамины внутренние проблемы списываются на послеродовую депрессию, а справляться с ней советуют путем простого пережидания (само, мол, пройдет). А если не проходит?

Послеродовая эйфория и… депрессия
И то, и другое — неизменные составляющие послеродового состояния. Их возникновение и протекание зависят от психологических особенностей конкретной женщины, от того, как протекали беременность и роды, формировалось внутреннее отношение к материнству. Катализатором переживаний выступают гормональные бури.

Послеродовая эйфория может длиться от 7–10 дней до месяца и дольше. Сопровождается она ощущением душевного и физического подъема, уверенностью в том, что сейчас можно горы свернуть, не то что за малышом ухаживать. Известен случай, когда женщина, не беременевшая много лет, наконец родила ребенка и… перестала спать. Ее организм работал в усиленном режиме. Когда ребенок бодрствовал, мать занималась им, когда засыпал — стирала, убирала, готовила. Женщина даже мысли не допускала, что кто-то может подменить ее, помочь по хозяйству, не говоря уже о том, что кто-то мог хотя бы погулять с крохой. Ведь она ждала этого не месяц, не два, а годы. Так неужели теперь она кому-то доверит свое чадо? В результате через месяц она еле держалась на ногах, и только с помощью специально подобранных лекарственных препаратов и долгих убеждений ее наконец удалось уложить в кровать.

Эйфория, достигнув апогея, может перейти в относительно нейтральное состояние, но может перерасти и в послеродовую депрессию. Даже при благоприятных родах и нормальной домашней обстановке, мамы часто жалуются на невыносимость положения. Появляются недовольство и жалость к себе, недосыпы провоцируют раздражительность и повышенную агрессивность, слово «материнство» не вызывает положительных эмоций, а сам ребенок воспринимается как существо, которое только орет и… мешает спокойно жить. У тех, кто вел активный образ жизни до родов, общий невроз усугубляется социальным голодом: появляется нестерпимое желание работать, зарабатывать деньги и делать карьеру. Это не шутка. Я знаю маму, которая даже во время схваток умудрялась решать по мобильному телефону производственные вопросы, а после родов на третий день вышла на работу, хотя материальной необходимости в этом не было. Это напоминало бегство и нежелание заниматься ребенком, уход от ответственности и перекладывание ее на бабушку и няню, страх «выпасть» из социальной обоймы. От депрессии мама себя оградила, но связь с малышом была нарушена.

«Контроль, еще контроль»
Контроль новорожденного малыша подчас становится чуть ли не визитной карточкой матери. Сама помню, как первые три ночи после первых родов просыпалась ночью, хваталась за живот и обливалась холодным потом, не обнаружив отсутствие привычных контуров. Успокаивалась лишь обнаружив, что «потеря» лежит рядом и мирно сопит. Усугубить подобные переживания может и медицинский персонал. Подруга рассказывала, что медсестра в роддоме «по-дружески» предупредила ее: «Одним глазом ночью спи, а другим на ребенка поглядывай. А то ведь бывает, что у ребенка во сне сердце останавливается». Молодая мама просидела возле кроватки неделю практически без сна и слушала дыхание дочери.

А вот случай из собственной практики. Когда моей малышке было дней десять, я почувствовала липкий страх несчастья, паутиной опутывавший душу. Страх не покидал меня ни на минуту, даже во снах, и усиливался, если приходилось дочку с кем-то оставлять. Я перечитала все, что смогла, о послеродовых страхах и неврозах, советовалась с другими мамами, врачами и психологами, но легче не становилось. На советы расслабиться и не беспокоиться реагировала раздраженно. А выход нашелся случайно. Устав бороться и отгонять гнетущие мысли, я села в кресло обессиленная. Картинки из ночных кошмаров одна за другой мелькали перед глазами. «Ну и пусть, — махнула я рукой в сторону разыгравшегося воображения, — делай, что хочешь». Поразительно, но минут через пятнадцать беспокойство, не поддержанное ни моей борьбой, ни моей поддержкой, стало исчезать буквально на глазах: я провалилась в дрему. Дочка спала, и я впервые за несколько недель смогла заснуть днем без сновидений и кошмаров. Выход был найден, остальное оказалось делом наживным. Впоследствии этот навык позволил мне без психологических потерь переживать ссадины, падения, синяки и травмы дочери, которая больше была похожа на сорванца, чем на девочку в розовых рюшах.

«Коня на скаку остановит…»
Во время послеродовой эйфории может появиться ощущение силы. Вместо того чтобы отдыхать вместе с ребенком, отложив в сторону домашнюю работу, молодая мама начинает трудиться как пчелка, пытаясь в дневной сон ребенка все перемыть, вытереть, постирать, погладить, зашить и приготовить. Внутреннее напряжение при этом растет как на дрожжах, потому что мама не успевает сделать что-то из намеченного списка да если муж еще и скажет что-то типа «неважная из тебя хозяйка, дорогая», то слезам, горю и печали предела не будет.

На самом деле, возникает законный вопрос: «К чему такие жертвы?» Ответ лежит в мотивации каждой конкретной женщины. Для кого-то это способ поднять свою самооценку, для кого-то способ отвлечься от себя и мыслей (занятость не дает времени остановиться и подумать), для кого-то способ угодить мужу (я не просто хорошая мать, но и жена, и хозяйка). Если мы не понимаем личностных мотивов, то становимся зависимыми от обстоятельств, внешних суждений и собственных обвинений. Косой взгляд мужа или чей-то оценивающий на улице, мимоходом брошенная фраза, собственные угрызения — и вот мы уже теряемся на ровном месте, переживаем и нервничаем. Осознание и понимание личных мотивов позволяет лучше понять себя, прекратить внутреннюю борьбу с собой и принять все, как есть. Поразительно, но именно в момент, когда мы оставляем попытки перестроить себя в соответствии с неким идеальным образом, убираем руки с собственной шеи, получаем возможность жить, дышать и меняться в согласии с собой, своими внутренними установками. Искусственная же смена поведения и отработка определенного образа приводят к хроническому неврозу по типу «я не такая, какой должна быть».

«Просто не люблю»
Как вы думаете, что происходит в душе матери, которая родила ребенка и вдруг осознала, что не испытывает к нему чувств, которые вроде бы должна испытывать. «Где же эта пресловутая материнская любовь», — в сотый раз спрашивает она себя и не находит ответа.

Терзаясь виной за материнскую несостоятельность и безразличие, женщина делает вывод, что мать она, мягко говоря, никакая. Чем глубже подобные чувства, тем сильнее желание спрятать их, в том числе и от самой себя. Молодая мама начинает лихорадочно создавать внешний антураж. Ребенок у нее всегда вовремя накормлен и одет во все чистенькое, она покупает лучшие продукты и до одури гладит пеленки и распашонки, усиленно третирует малыша ранним развитием, ездит по бассейнам и детским клубам. В результате, мама поддерживает в себе весьма хрупкое ощущение успешности и правильности, а ребенок получает все, кроме самой мамы, ее тепла и искренности.

Если бы нас с детства обучали навыкам взаимодействия с самим собой, то психологические проблемы и неврозы были бы сведены к минимуму, а работы для психологов и психотерапевтов резко поубавилось. Момент, когда мама осознает, что она не любит своего малыша, очень важен. Во-первых, это честный взгляд на сложившееся положение. Никто из нас не рождается готовой мамой. И совершенно не факт, что чувство материнства появляется одновременно с ребенком. Момент нелюбви — это всего лишь момент не более того. Если его пережить так, как есть, то со временем он перейдет в другую фазу. Не обязательно сразу в любовь и обожание, но, по крайней мере, в форму приятия и готовности к общению с малышом. Если же подавить это переживание, то оно станет постоянным спутником. Можно до посинения доказывать себе и другим, какая вы хорошая мать, но истине это соответствовать не будет. Психологическая подмена ежедневно отнимает массу сил и энергии, а ребенок, кроме раздражения и желания от него сбежать, ничего в душе вызывает. Вы внутренне сгораете от стыда и вины, а в качестве компенсации срываетесь на том же ребенке, выдвигая непомерные требования и формируя глобальные ожидания.

Родительское наследство
Кто из мам хотя бы раз не ловил себя на мысли: «Я со своим ребенком буду обращаться совсем не так, как со мной обращались мои родители»? И… терпели фиаско. Почему? Да потому что очень долго проживая рядом, мы впитали отношение родителей, энергетику, отдельные слова, фразы и интонации. Приняли мы все это наследство за критерий или стали с ним бороться, значения не имеет: все то же начинаем проделывать со своими детьми.

Я помню, что была шокирована, когда обнаружила, что читаю своей девочке нотацию, используя слова и тональность моей мамы. При этом я всегда искренне считала себя папиной дочкой, а маминых черт в себе не находила. С этого момента начался новый виток моих наблюдений, приведший к новому пониманию взаимоотношений с матерью, а впоследствии и углублению взаимосвязи с дочкой. Наблюдая за своей речью, я со временем стала различать, где говорю от своего собственного лица, где во мне говорят моя мама или папа, а где просто звучат накопленные расхожие фразы и стереотипы. Это позволило стать более внимательной к тому, что и как я говорю своему ребенку. А самым поразительным стал отклик дочери на происходившие во мне изменения. Она стала взрослеть и развиваться просто семимильными шагами. С одной стороны, я была поражена, с другой, лишний раз убедилась, что формальностью подхода, мы тормозим рост и развитие ребенка. Но, отвергнув матрицы готовых штампов и стереотипов воспитания, родители могут стать настоящими друзьями своих детей, плацдармом для их взлета.

«А пить то и не хочется?»
В отношении детишек всегда важна мотивация поведения. Если мы рожаем детей, потому что так делают все, потому что так надо (построй дом, посади дерево, вырасти сына), потому что на старости лет не хотим чувствовать себя одинокими и так далее, то младшее поколение становится заложником наших страхов и ожиданий. А ведь мотивы формируются, как правило, еще до того, как в доме появляется малыш. Просто когда он рождается, то все внутренние материнские мотивации становятся более заметными. И вопрос только в том, что мы с ними будем делать: воспитывать ребенка «под себя», начиная с пеленочного возраста, с тем, чтобы впоследствии иметь возможность донимать его упреками о неисполненных долгах. Или же растить его, понимания, что ребенок — самостоятельная личность, имеющая полное право прожить свою жизнь в соответствии со своими представлениями о ней.

Обычно на вопрос молодых мам, что делать с ребенком, я отвечаю, что делать ничего не надо. Ребенок — лишь зеркало наших взаимоотношений и семейной атмосферы. Тогда, возникает вопрос, а что же делать с собой? Если честно, то хочется ответить точно также: «Ничего». На востоке есть поговорка: «Сиди тихо, и трава будет расти сама». Наш менталитет предполагает активные трансформации, закалку. Короче, борьбу, чтобы передать знамя и символику детям, чтобы они, в свою очередь, продолжили линию родительского понимания жизни.

Человек, привыкший к борьбе, так просто не сдаст свои позиции и взгляды на жизнь. И не надо. Понимание наступает не вследствие отказа от привычной линии поведения, а в результате осознания, что вы в сотый раз наступаете на те же самые грабли. И, возможно, настанет момент, когда, устав от борьбы с самим собой, дойдя до пика психологического напряжения, вы расслабитесь. И небо в этот момент покажется синим-синим, и солнце ярким, и птицы запоют по-другому. А ваш малыш будет спокойно спать и жить, не продолжая эстафету наследственного невроза и жизненной обусловленности.

Надежда СУХАРЬ

Журнал "Мир семьи"ноябрь 2007 года