Ночь, глухая ночь…
Как всегда, он пришел поздно, когда, казалось, уже не придет. Глупая попытка создать семью на пустом месте. Новая квартира известного киевского кинорежиссера, в которой никто так и не прижился, попытка наладить уют. Так хочется обогреть его, родного и любимого. Накормить, пожалеть, нежно целуя и обнимая. А он такой уставший. Да и нога болит, все-таки операция была совсем недавно.
Потом безумные объятья, и странная реплика: «кажется, под этой картиной – грех». Это, действительно, была странная картина. На абсолютно бездарно нарисованной лестнице, прикрепленный кнопками, лик Христа. Кажется, его снова распяли. Но картина приобрела абсолютно уникальный вид. Появилась тайна и непонятное благоговение. Ты еще немного подумал:
«а ты – блудница».
Да, наверное, я не права. Не зря же придумали ненавистный штамп в паспорте и венчание. Но уже поздно.....

И вот ты спишь, обвив меня, словно плющ, навалившись огромной 100 килограммовой массой, а я испытываю нежный трепет оттого, что ты рядом. И еще, какое-то странное ощущение… Даже не хочется признаваться и немного страшно об этом думать. Внутри тепло и сладко.
Но если в чем-то страшно признаться, об этом постоянно думаешь, а тут еще кот, крутился-крутился и улегся греть маленькое чудо, которое несколько мгновений назад решило во мне поселиться.

Ночь, темнота. Над головой странная икона, кот, свернулся калачиком на животе и объятья любимого мужчины. Как жаль, что не любящего… Но, только не шевелиться.

А утро, было банальное утро, только у меня была маленькая тайна. Я была так уверена и счастлива. Где-то за окном разрывалась Ирина Билык : «А у ві сні, янгол сказав, що буде маленький син”... Действительно будет...
А дальше – тест с двумя красными полосочками. И глупая радость, но только моя. Ты обнял и глупо сказал : “ну вот, здравствуйте”. А потом, как девочку, отвел за руку в клинику. Но она не работала. Уже потом я узнала, что сюда ты привел шесть женщин и... им сделали аборт.
И с этого момента мы остались вдвоем. Я и сын. Мы сами сходили к гинекологу.
- “Рожать будем?”
- “Да”
- “Ну, удачи...”

Справочка папу впечатлила. Хотя он степенно купил витамины, сырки с кефиром, кормил из ложечки черникой и не разрешил есть белый хлеб. Кто-то сказал – нельзя.
Было так хорошо... Я притащила книжки с именами, мне так понравилось “Даниил”.

- Давай назовем его так?
- “Он испортит нам жизнь”

Стало вдруг жутко и страшно, совсем не это я хотела услышать.
И ты хотел аборт, а я – нет.
Совсем недавно мы говорили о сыне, ты так хотел сына. А теперь…
Теперь начались убеждения, просьбы, обвинения, запугивания. Ты был то ласковым, то грубым.
«Не хочешь аборт – давай тебя уроним, будет выкидыш…, он ведь родится балбесом…».

  В старом заброшенном дворе, на бетонных плитах мы сидели немного грустные и такие родные. Я и сестра.
- «Ничего, вырастим».
  С домом пришлось проститься. Там осталась наша икона…

 Но ты снова пришел - родной и уставший. Соскучился. И я опять простила. Но это был обман.
И все снова. Опять просьбы, опять обвинения.
На удивление, мы расстались мирно. Но ты успел поскандалить со всеми, раздаривая нашего ребенка.
Было больно, хотелось плакать.
В наш последний вечер Данька зашевелился, а я глупо улыбалась своему унылому счастью.
И все пошло не так.
ПАГ, УЗИ, заплаканные пузастенькие мамочки, сочувствующие объятья будущих пап… А мы одни, и тебе не хватает воздуха. И нельзя плакать.
Жую Сникерс и давлю слезы, в последнее время очень хочется шоколада.
В дневном стационаре лежат после аборта. Плачут. И я, лежа под капельницей, в который раз убеждаюсь, что все делаю правильно.
- «Все будет хорошо!»
Тихонечко угасла работа, отложить так ничего не получилось. На носу экзамены по магистратуре. Надо писать диплом.
В который раз убеждаюсь,   что беременных не любят. Первая четверка, еще одна....
- «Может, возьмешь академ?»
- «Нет».
- «Пеняй на себя!»  

В день экзамена я буду в роддоме.
Но все будет хорошо!

  - «Фамилия. Имя. Замужем? Студентка? От ребенка отказываешься? На четвертый этаж. Следующая.....»
Тоскливо и грустно. Нет света. Уколы, давление, кресло. И так, день за днем. Пайка еды в столовой, телевизор по выходным. И несчетное количество книжек. Из палаты уходили в родзал одна за другой. Мы оставались. И ждали встречи. И вдруг: «Я пошла рожать».

Мальчик. А кто сомневался?
- «Домой звонить будем?»

 
Вот лежит этот сильный маленький комочек, красивый-красивый, мокрый и теплый. Лежит и смотрит, самый любимый и замечательный человечек в мире.
- «Здравствуй, родной!»
- «Скоро ты вырастишь и уйдешь от меня…»

Татка и Даня (март, 2002)